GoodHistoria

Тема войны является важным аспектом отечественной истории. «Война многомерна, многолика, изменчива в своей смысловой определенности, неисчерпаема в своем содержании. Она, как хамелеон, маскируется под иные социальные феномены, теряется в их красках и формах, оборачивается к человеку одной из своих многочисленных сторон в зависимости от того, какой интерес он проявляет к ней: участник он ее событий или холодный исследователь, стремиться он укротить ее век или обеспечить ее бессмертие». [1]

Современный этап развития исторической науки характеризуется усилением интереса к изучению (исследованию) проблемы «человек и война» в рамках новой отрасли – военно-исторической антропологии. «Сегодня перед исторической наукой встает важная фундаментальная проблема – восполнение отсутствующей системности в военно-исторических исследованиях, касающихся «человеческого измерения» войн и вооруженных конфликтов, на основе обобщения отечественного и зарубежного научного опыта, использования и синтеза традиционных и нетрадиционных методов исследования с конкретно-научными подходами ряда дисциплин. Решение ее возможно именно на базе конструирования военно-исторической антропологии в качестве новой отрасли исторического знания».2 Лишь сегодня мы становимся свидетелями взрывного роста интереса к «человеческому измерению войны», особенно среди молодого поколения российских историков. Это объясняется, с одной стороны, изменениями в обществе (отказ от идеологических ограничений); с другой, – сильным влиянием на отечественную историографию новых тенденций в мировой исторической науки. В результате этого историками был обозначен комплекс ключевых задач, важнейшие из которых состоят в том, чтобы:

«– во-первых, определить предметно-тематические рамки военно-антропологических исследований в истории;

– во-вторых, сконцентрировать внимание ученых на этой области военной истории, которая либо игнорировалась, либо была на периферии исследований;

– в-третьих, интегрировать подходы и методы разных смежных дисциплин для разработки проблематики «человеческого измерения» в истории войн;

– в-четвертых, освоить широкий пласт зарубежных исследований по проблематике, целенаправленно осваивать достижения мировой историографии в этой области;

– в-пятых, опираясь на достижения как собственно исторической науки, как и других дисциплин, более успешно разрабатывать специфический понятийно-категориальный аппарат и инструментарий исследования данной проблематики; определять и выявлять адекватную исследовательским задачам источниковую базу и методы работы с нею;

– в-шестых, апробировать и отработать комплекс современных междисциплинарных и собственно исторических подходов и методов с последующим системным конкретно-историческим исследованием войн и вооруженных конфликтов в антропологическом измерении;

– в-седьмых, наладить эффективную научную коммуникацию в исследовательской среде, целенаправленно объединяя и координируя усилия специалистов на наиболее перспективных направлениях, что будет полезно как в целом для исторической науки, так и для конкретных ученых.»[2]

Объектом военно-исторической антропологии является человек и общество в экстремальных условиях вооруженных конфликтов. Военно-историческая антропология должна «интегрировать как часть предметной области традиционной исторической науки, так и ряд предметных аспектов других научных дисциплин, занимающихся изучением общества и человека «под военным углом зрения», ассимилировать и адаптировав их для решения собственных задач».[3] Необходимо также сказать и о соотношении военно-исторической антропологии с более широкой областью исторической науки – исторической антропологией, так как «война является специфическим общественным явлением, характеризующим экстремальное состояние общества в противостоянии другим социумам, что, безусловно, требует и специфических подходов и методов его изучения».2

«Вместе с тем, военно-историческая антропология призвана не только и не столько к специализации в исследовании войн, сколько к интеграции знания о них, получаемого различными гуманитарными и общественными науками». В связи с этим, обозначен комплекс ключевых задач конкретно-исторических исследований в предметных рамках военно-исторической антропологии. Это, прежде всего:

– определение того общего во всех войнах, что влияет на психологию социума в целом и армии в частности, и особенно, в зависимости от специфики конкретной войны с присущими ей параметрами (масштабы войны, ее оборонительный или наступательный характер, значение для государства, идеологическое обоснование целей, социально-политический контекст, включая общественное мнение и отношение к данному конфликту внутри страны, и т.д.);

– анализ ценностей, представлений, верований, традиций и обычаев всех социальных категорий в контексте назревания войны, ее хода, завершения и последствий;

Усиление освободительной борьбы народных масс на Правобережье и западноукраинских землях. Семен Палий
Захватв Правобережье, польские магнаты и шляхта усиливали социальное и национальное угнетение трудящихся масс. Крестьяне и рядовые казаки не повиновались феодалам. В 1663 г. вспыхнуло восстание крестьянско-казацких масс Паволочского полка. Вскоре освободительное движение охватило всю территорию Правобережной Украины — на Киевщине действ ...

Возвращение к семье и последние работы
В этот же день Никита добился у анхимандрита Тихона разрешения вернуться в Москву, а вернувшись наконец-то увидел жену. Симон Ушаков выделил денег Никите на постройку новых хором, а когда работа была завершена, Никита снова стал днями пропадать в Оружейной палате. С первым весенним теплом начался ремонт поврежденного паводком кменного м ...

Крестьянство
Социальная структура крестьянства не претерпела кардинальных изменений. Общей тенденцией для всех групп крестьян был рост прямых и косвенных повинностей и уменьшение земельных наделов. Этот процесс коснулся не только, частновладельческих, но и королевских (государственных) крестьян. При этом, как правило, барщина во многих имениях уже ...